Алексей Гасников - Октябрь [СИ]

— Ближе к делу, — оборвал его Меррик. — Ты договорился?

— Все хорошо, — ответил Титус. — Модо согласен помочь. Только он предупредил, что взамен потребует ответной услуги. Если подобная сделка вас устраивает…

— Смотря чего он потребует? — ответила Октябрь.

Она подкралась тихо, как кошка, так что Меррик, услышав рядом ее голос, даже слегка вздрогнул от неожиданности.

— Это мне не известно, — развел руками Титус. — Так или иначе, выбор у вас простой: либо согласны, либо — был рад знакомству. Времени торговаться нет. Модо и без того не любит посетителей, а уж если он согласился кого-то принять — заставлять ждать его не стоит.

— Так кто он, черт возьми, такой, твой Модо? — не сдержался Меррик.

— Все в свое время, — загадочно улыбнулся Титус. — А теперь мне нужен ваш ответ.

Октябрь наградила Титуса долгим, пронзающим взглядом, который он выдержал с той же легкостью, с какой скала встречает набегающую волну.

— Ну так что?

— Я согласна, — ответила она после.

— Замечательно, — улыбнулся Титус. — Обожаю решительных женщин.

Разыгрывая учтивого кавалера, он отворил перед Октябрь дверь, пропуская ее вперед.

Все трое вышли на улицу.

Позже Меррик поймал себя на мысли, что совершенно не запомнил пути.

Через западный выход, с которого Галерея Ангелов примыкала к Купеческому тракту, Титус повел их в сторону одной из боковых улочек. А после — сквозь лабиринт переулков, закоулков и тупиков. Он вел их с изнанки жилых кварталов, между старых, порядком помеченных временем домов. Дорогу то и дело преграждали то сохнущее на натянутых между домами веревках белье, то отвратительно пахнущие гнилью и разложением выгребные ямы, а то — корзины, полные мусора и прочего ненужного хлама.

Один раз откуда-то с верхнего этажа кто-то выплеснул перед ними полное ведро помоев, чуть-чуть не угадав им на головы.

— Чертовы свиньи, — выругался Титус, выглядывая окно, из которого низверглась зловонная жижа. — Готов биться об заклад, придет день — и этот город захлебнется в собственном же дерьме.

Наконец, свернув в какую-то заброшенную подворотню, они остановились перед старым входом в городскую канализацию. Ветхие деревянные створки смыкал пестрящий рыжими пятнами замок, который, как оказалось, выполнял исключительно декоративную функцию.

Без труда отворив его, Титус жестом указал внутрь.

Пропустив девушку вперед, Меррик, секунду поколебавшись, отправился следом.

И когда дверь изнутри закрылась, их поглотила холодная, пахнущая плесенью и сыростью, темнота.

Где-то звонко капала вода. Шаги гулким эхом отдавались в каменном туннеле.

Глазам понадобилось несколько минут, чтобы привыкнуть к недостатку света, который, хоть и в небольших количествах, но все же проникал сюда; должно быть, через канализационные сливы.

Не обращая внимания на мрак, Титус уверенно вел их вперед. Октябрь шла второй. Замыкал же цепь Меррик.

— Мне кажется, пришло время кое-что объяснить, — сказал он, чувствуя, что его ботинки окончательно промокли. — Может быть, Тит, ты наконец расскажешь, кто твой загадочный друг?

— И какого черта ты приволок нас в это вонючее подземелье? — поддержала его Октябрь. — Если это какая-то ловушка…

— Ты похоже совсем ей про меня не рассказывал, старина? — обратился Титус к Меррику. — Успокойся, красотка. Если бы я хотел вас обдурить, то сделал бы это уже давно, и так, что ты поняла бы это только тогда, когда я был настолько далеко, насколько необходимо, чтобы чувствовать себя в полной безопасности.

Октябрь презрительно фыркнула.

В темноте их разговор казался беседой призраков.

— И все-таки…

Титус замолчал, словно подбирая слова.

— Говоря честно, я сам знаю немного. Я наткнулся на Модо совершенно случайно где-то около двух лет назад, когда после очередного дельца заметал следы. Дело, собственно, было крайне простым. Стандартная схема. Немного шантажа, немного лжи, немного азартных игр. И до последнего момента все шло просто замечательно, но похоже где-то я допустил просчет, и в итоге мне на хвост сели трое "цепных псов" одного барыги. Скажу тебе, — это были сущие звери. Они не отпускали меня почти до самого конца, и я уже было решил, что в этот раз мне уж точно несдобровать, когда наткнулся на этот старый канализационный ход. Забравшись в него, я рассчитывал вылезти на одной из соседних улиц, но заблудился и в итоге набрел на логово Модо.

— Так он живет где-то здесь? — удивился Меррик.

— И причем неплохо, — подтвердил Титус. — Впрочем, скоро увидишь все сам. Здесь направо.

Меррик с трудом различил, что в указанном месте кишка коридора расходилась на две, и следом за всеми свернул в озвученном направлении.

— Так кто же он все-таки такой?

— Не знаю, — ответил Титус. — Порой мне даже кажется, что он вовсе не человек. И скорее всего, что так оно и есть… Раз или два в месяц я спускаюсь к нему, и он просит меня достать ту или другую вещь. Иногда это бывает просто, иногда — не совсем. Взамен Модо дает мне нужную информацию. В общем, все это очень странно. Он живет здесь, в своей камере под землей, но иногда у меня складывается такое впечатление, что он знает обо всем, что происходит наверху. Ну, или почти обо всем… А еще иногда я ловлю себя на чувстве, что он умеет читать мысли.

От последнего предположения Меррику стало как-то не по себе.

Впереди замаячил свет. Тусклые пятна прыгали по вогнутым стенам.

— Почти пришли, — сообщил Титус.

Шагов через тридцать они остановились перед врезанной слева круглой железной дверью. Она была прикрыта неплотно, оставляя оранжевую серповидную щель.

Потянув люк на себя, Титус открыл его без видимых усилий. В глаза ударил свет.

— Вот мы и на месте, — сказал он, ступая внутрь.

Жмурясь и наклоняя голову, чтобы не зацепиться за край прохода, Меррик пролез за ним.

Октябрь на этот раз вошла последней.

Помещение напоминало пещеру. Низкий сводчатый потолок. Пол устлан соломой. Справа у стены стояли стеллажи, заваленные книгами. Слева — точно такие же, но со всевозможными склянками, баночками, бутылями. Внутри одних находились разноцветные порошки, внутри других — неизвестные жидкости. Почти в центре комнаты, но чуть ближе к дальнему краю, располагались два составленных друг с другом стола, поверхность которых занимала сложная конструкция из сообщающихся стеклянных сосудов, змеевиков и трубок. Рядом с конструкцией лежали какие-то бумаги с записями.

Повсюду внутри витал странный, не совсем приятный запах.